Иркутск-акции

Из письма Анны Давыдовой, мамы Сони: «У дочери детский церебральный паралич, она не может сама передвигаться и обходиться без моей помощи. Благодаря поддержке Русфонда мы оплачивали лечение Сони и получили для нее кресло-коляску. Я очень благодарна всем, кто откликнулся на наши просьбы! Той коляской мы пользуемся до сих пор. Но прошло шесть лет, дочка выросла, и коляска теперь ей мала, а кроме того, она в плохом состоянии – ее ремонтировали, но ресурс уже выработан. Нужна новая. По рекомендации врачей и по всем параметрам Соне подходит кресло-коляска только определенной модели. Учитываемые параметры очень важны...» →

Из письма Оксаны Ураковой, мамы Саши: «Когда дочке была одна неделя, произошел несчастный случай: она упала с дивана. С черепно-мозговой травмой и ушибом мозга ее госпитализировали в местную больницу, там начались эпилептические приступы. Саша впала в кому, ее перевезли на лечение в Иркутск. Месяц дочка была без сознания, но, к счастью, врачи ее спасли, провели нужное лечение. После выписки мы стали регулярно наблюдаться у невролога, Саша принимала лекарства от эпилепсии. Потихоньку восстанавливалась, в полгода начала пытаться садиться, брала игрушки. А в три года все навыки утратила – как будто замерла, перестала двигаться и развиваться...» →

Из письма Марины Солондаевой, мамы Миши: «Сын родился с косолапостью в тяжелой форме, обе стопы были подвернуты внутрь. С полутора месяцев Мишу лечили по методу Понсети в ярославской клинике „Константа“. В оплате помог Русфонд – мы благодарны всем, кто откликнулся на нашу просьбу! Лечение проходило в несколько этапов, в результате стопы вернули в правильное положение. Сын смог встать на ноги, в одиннадцать месяцев начал сам ходить. Мы продолжали заочно наблюдаться у ярославских ортопедов, посылали рентгеновские снимки. Но с трех лет вновь стала подворачиваться левая стопа, а затем и правая...» →

Из письма Надежды Кобелевой, мамы Есении: «В роддоме у Еси никаких патологий не нашли, выписали как здоровую. А в три недели она вдруг стала беспокойной, сильно плакала, отказывалась от еды, мы заметили, что у нее припухло правое бедро. Скорая увезла в больницу, там выяснилось, что у дочки перелом. Вся семья была в шоке, почему это произошло, никто нам объяснить не смог. Есении делали вытяжение, она месяц провела в гипсе. После этого мы ходили к разным врачам, нас направляли на обследования и анализы, но причину тогда так и не выяснили. В десять месяцев дочка попыталась подняться на колени – и снова в плач. Опять в больницу и опять перелом...» →

Из письма Евгении Булдаковой, мамы Дианы: «У меня две дочки, Диана – старшая. Она из тех, кого называют торопыжками: родилась раньше срока. В пять месяцев Диане поставили диагноз „детский церебральный паралич“. В умственном плане дочка обычный ребенок: учится в шестом классе на дому, собирает мозаику, делает аппликации, занимается лепкой. Но Диана сильно ограничена в подвижности. Все навыки ей пришлось осваивать со специалистами и врачами...» →

Из письма Александра Казарина, папы Дани: «Сразу после рождения врачи поставили сыну несколько диагнозов, связанных с неправильным развитием черепа. Для нас, родителей, это был просто шок, так как во время беременности все обследования показывали норму. Даня растет под наблюдением врачей, развивается как обычный ребенок: любит внимание, игрушки, что-то по-своему уже пытается говорить. В три месяца наши иркутские врачи обследовали его и сказали, что случай очень сложный, посоветовали ехать в Москву. В апреле мы проконсультировались у столичных нейрохирургов…» →

Из письма Алены Ломаш, мамы Костика: «Сын с рождения отставал в развитии, был плаксивым, странно втягивал голову в плечи. В четыре месяца ему диагностировали энцефалопатию и синдром двигательных нарушений, назначили лечение. Особенных перемен не было, Костик развивался в своем темпе, в год ему дали инвалидность. В прошлом году благодаря читателям Русфонда сыну провели лечение в московском Институте медицинских технологий...» →

Из письма Татьяны Бабаян, мамы Амины: «У нас пятеро детей, Амина – четвертая. Она развивалась как все дети, но говорить не начала. Врачи успокаивали, объясняли, что так бывает, надо подождать. Но когда Амина не заговорила и к трем годам, стала избегать детей, бояться общественных мест, впадать в истерику, мы забили тревогу. Сводили дочь на платный прием к неврологу, он сказал, что это расстройство аутистического спектра. После еще одного обследования Амине диагностировали задержку психического развития, нарушение развития речи, оформили инвалидность. Мы попробовали лечить ее в государственном реабилитационном центре...» →

Из письма Ирины Абакумовой, мамы Дарины: «Дочка родилась с пятнами кофейного цвета на коже. Врачи не знали, что это признак тяжелой болезни. Диагноз „нейрофиброматоз“ Дарине поставили только к трем годам после генетического анализа. При этом заболевании в организме образуются доброкачественные опухоли, могут развиться эпилепсия и сколиоз. В четыре года у дочки случился первый судорожный приступ. Дарине назначили лечение, приступы остались, но проходят легче. А когда дочке исполнилось семь, я заметила, что одно плечо у нее ниже другого. Врач обнаружил начальную степень сколиоза...» →